|
|
|
|
 одном темном-темном доме, темной-темной ночью за столом сидела странная парочка, которая при ближайшем рассмотрении оказалась Б.Г. и Кипеловым. Первая личность была изрядно обкуренная, а вторая подозрительно вменяемая. Наши герои, за чашкой ”чая” обсуждали, кого пригласить на совместный сейшен. Внезапно зажегся верхний свет, и в комнату ввалилось странное существо в ободранных шмотках и всклокоченными волосами (как выяснилось позже, существо это являлось лидером легендарной группы ДДТ). Б.Г., подавившись “чаем” и сделав глаза “по пять копеек”, прошептал: “Кипелыч, что это?” Кипелов схватил две чайных ложки на манер креста и завопил: ” Изыди, Сатана!”. После чего упал на пол и забился в нервных судорогах. Шевчук отряхнулся, подошел к столу, достал из заднего кармана пузырек портвейна, налил его в чашку Б.Г., вылив при этом находящийся в ней “чай” за окно. Неожиданно раздался отчаянный вопль: “**#%*, кто @##%, что за***#$#@?” Шевчук состроил невинную физиономию и что-то пробурчал себе под нос. Через секунду хлопнула входная дверь, и перед Юрием Юлиановичем возник мокрый и неимоверно злой Петрович (Холст). Кипелыч, направив свой крест на Арийца, заголосил: “Я подаю тебе знак бросить свое ремесло…!” Холст, перешагнув через Золотой Голос русского металла, подошел к столу и, нагло схватив пузырек портвейна, выпил его из горла. Увидев такую несправедливость Батька Всея Руси обиженно захлюпал носом. - Мое! - протяжно завыл Шевчук и кинулся отбирать, увы, уже пустой пузырек. - Что, жалко?! - Холст оторвался от пузырька и, хамски усмехаясь, посмотрел на Юрия. Кипелов решил встрять, но неожиданно подал голос Б.Г., который загробным голосом провозгласил: ”Тихо, я слышу голоса!”. Все притихли и ошарашено уставились на него. - Cтарик, ты долбанулся! Мое сокровище украли! Мне до твоих голосов как-то… - все еще обиженно нудил Шевчук. - Летим со мной, летим со мной! Порвем их на куски, порвем их на куски! Раздавим сапогами их мятежные мозги! – донеслось из неоткуда, но кроме Борисыча этого никто не услышал. - Я их слышу, слышу! – радостно взвизгнул Гребенщиков. - Звоните в дурку. Наш провидец чокнулся, – подвел итог Шевчук. - Кипелыч, ты что оглох?! – Холст старательно искал крайнего. Валерий Александрович, переворачивая на ходу стулья и горшки с коноплей (которую любовно выращивал Борис), понесся на поиски “чего-нибудь-похожего-на-этот-мерзкий-телефон”. Тем временем Петрович и Юрий Юлианович, ласково вырубив Б.Г. ударом все того же пресловутого пузырька из-под шевчуковского портвейна по черепушке, начали привязывать его к стулу. Тут раздался звонок в дверь. Кипелыч побежал открывать, снова сшибая все на своем пути. Через минуту перед взором народа возник Рыжий Бес, перетаскивающий через порог гитару, собачек и Хорька. Вырвавшись от Холста и Шевчука, Борисыч понесся в коридор (наивный), но Кип схватил его и оттащил обратно к стулу. - Тащите веревку! Он окончательно свихнулся от своих медитаций! Маврик, что стоишь? - Кто-нибудь, принесите веревку, Леша, что стоишь? – естественно, Рыжему было лень искать “ эту чертову веревку, которая непонятно где находится”. - Несу! – радостно возвестил Хорь, подтаскивая веревку к стулу, и вся компания стала старательно привязывать несчастного Бориса. Наконец Борисыч был надежно привязан, а рок-герои задумчиво смотрели друг на друга. Увидев Шевчука, Хорь начал осознавать свое счастье – перед ним был Сам Юрий Юлианович Шевчук. Леша радостно протянул ему для автографа мавринскую гитару. Такого Рыжий стерпеть не мог. Он отвесил Хорю подзатыльник и стал отбирать у Шевчука свою гитару. Шевчук, избавившись от Маврика, с воплем: “Гитарка, сейчас забацаем!”, бросился на кухню. Сергей кинулся за ним, но зацепился за какие-то тряпки свисающие с потолка. - Аккуратно, это же мои свежевыстиранные брюки! – поздновато предупредил Кипелыч. - А-а-а! – рыжий окончательно запутался и повис. На вопль хозяина прибежали собачки и Хорек и начали нервно скакать по коридору. Вдруг открылась дверь… - Где тут наш больной?” – два санитара бодро ввалились в квартиру. Перед их затуманенным взором возникла следующая картина: под потолком болтается нечто рыжее, вокруг этого скачут собачки и Хорек, чуть дальше Петрович читает связанному Б.Г. Ницше, на кухне Шевчук дает сольный концерт, а слушающий его Кипелыч радостно хлопает в ладоши. Первым заметил пришедших Маврик: “У нас гости. Хорь, дуй за пивом.” Услышав слово “пиво” все резко оживились, только Борис нервно заерзал на стуле. Санитары в ожидании пива начали увлеченно раскачивать “рыжую тряпку”, которая отчаянно материлась в ответ. Тут вернулся Хорек. Через полчаса окосевшие санитары отобрали у Шевчука гитару Маврина и затянули истеричными голосами: “Эге-ге-гей, сестра, лезь ко мне на нары и будем воевать, будем воевать…” Братья Самойловы вынесли стул с вырывающимся Б.Г. , сняли с кипеловских портков Маврика и закинули в дурковозку. Вслед им туда полетели орущий, что он свободен, Кипелыч, хнычущий и зовущий на помощь Маврика Хорек, кусающие санитаров за пальцы и громко тявкающие собачки и цитирующий Заратустру Холст. Последним в дурковоз полетел Шевчук, который отчаянно отбивался от санитаров и обещал, что завтра бросит пить и натянет вельвет. Скоро все стихло. Черная машина увезла наших героев в темноту. Мораль: знай, с кем пьешь и кого зовешь, а еще слушай, что тебе говорят другие.
Валькирия (при большом вкладе подруги Stigmat’ы) |
