| |
М-да. Оказывается, если сильно постараться – рука поднимется на что угодно. Даже на самое святое. Короче – вот! Дошла до ручки…
Все перечисленные лица, места и персонажи реальны… процентов на семьдесят. Остальное – авторский умысел. Первоисточник – «Школа металла» (или как-то так, запамятовала точное название), Адена, Райская канцелярия.
Школа рока – Второе пришествие
 тоял солнечный, почти летний майский день. Было тепло, по городу несло ароматом зацветающих яблонь, радостно жужжали перелетные псевдомухи – словом, полная идиллия, благорастворение и нирвана…
Думали, все будет хорошо?
Ага. Щазззз. Забыли, с кем имеете дело? Ага, вот именно. С бандой вольных раздолбаев-демиургов, хакеров, фрилансерья и без-пяти-минут-рокеров. Словом – с нами.
Позвольте нас вкратце представить. Нас немного – пятеро, если принять по умолчанию, что мы можем существовать рядом более пяти минут без членовредительства. Реально нам лучше держаться на некотором отдалении друг от друга, но у литературы свои законы: сделаем вид, будто такое возможно. Итак – вот они мы:
Анориэль (экс-Некромансер) – номер раз. Элиан Ломелинди (в миру Пшикер) – номер два. Анастасия Бариновна – номер три. Матерь Всея Готья Сибирскаго (Готмазер, если попроще) – номер четыре. И еще Экстрим. Можно просто Чупс. Но Чупсом лучше величать вполголоса: услышит – убьет… Клавиатурой по башке.
Можно представиться иначе: две алисоманьячки (из коих одна с сильным уклоном в сторону земли ирландской), битломанка, готесса и технический гений. Или, по желанию, то же самое – четыре дизайнера и программер.
Более чем достаточно, чтобы поставить мир на уши.
А началось-то все с чего? Да как обычно.Началось все с того, что Анориэль запала в нечесаную рыжую башку очередная светлая идея. Причем застряла она там аккурат после визита в Райскую канцелярию. Ну до чего ей захотелось стать частью сего замечательного заведения! Ну прям до того… Как сказал бы сэр Мелифаро – «до усра…» Э.. кхм… Ну, в общем, сильно. Причем не просто частью, а самостоятельной частью, отдельной. Ну, цена свободы – это у нее вообще давний и больной вопрос… Впрочем, речь не об этом. А о том, что по сложившейся недоброй традиции дела-то заваривает она, а расхлебывают потом все вместе.
В общем, в то солнечное майское утро она влетела на пятый этаж, даже не запыхавшись, оттеснила от компьютера сосредоточенно что-то компилирующего Экстрима, заслонилась рукавом от всех присутствующих и надолго зависла где-то в глубинах фотошопа. Присутствующие, числом три (без хакера), пожали плечами и углубились в детальный лингвистический анализ последних тенденций в области экспериментального стихосложения. Экстрим со скуки начал втихушку модернизировать пшикерский ноутбук. Со стены на это все глядели три кинчарских лика разной степени давности - стриженый, не очень стриженый и совершенно нестриженый (с 1985 по 2005 годы соответственно.) На Чердачке воцарилась тишина и относительное спокойствие…
Ой, ненадолго!
Через полчаса Анори с победным воплем дикого команча отлипла от экрана, отработанным движением взьерошила хайру и предьявила всем небесно-голубой листок с неразборчивой славянской вязью. Ниже завитушек красовалась чья-то небрежная роспись шариковой ручкой, которую при желании можно было принять за имя «Адена».
- Вот! - заявила она, надуваясь от гордости. – Нас приняли в Рай-Канц! С присвоением статуса местного автономного подразделения! Помирать, кстати, не обязательно. Ну? Где мои заслуженные аплодисменты?
Экстрим послушно хлопнул в ладони один раз – мимо как раз летел комар, не упускать же удобный случай? Проницательная, как все пшикеры, Элиан покосилась на десяток разнокалиберных ручек, валяющихся рядом со включенным сканером, но ничего не сказала.
- И что? – озвучила Готмазер законный вопрос. - Что нам это дает?
- Н-ну… - специалистка по нелегальной каллиграфии крепко призадумалась. – Ну, теперь мы будем… э… вроде как ангелами…
- Пойдет! – Настена подпрыгнула от радости. – А крылья будут? И можно будет летать?
- Конечно! Даже нужно! Только вот это… автографы бы наши тут поставить. Зафиксировать, так сказать, факт.
- Годится, где подписать? – звезда российского фриланса по имени Анастасия схватилась за первый попавшийся карандаш. За ней дружно, хотя и не без некоторых сомнений, потянулись все остальные.
- Бабье царство, - хмыкнул Чупс, тщательно выводя каждую букву своей фамилии.
- Дамское, - поправила его Готмазер, прокусывая наиболее нерабочий палец на левой руке и расписываясь кровью. – Не так все безнадежно.
- Ага, полтора парня есть, - хмыкнула Анори, мельком взглянув на себя в зеркало. – Ну что, все подписались?
- Все-е…
- Ну что - ждем… -Анориэль приняла драматическую позу а-ля «непризнанный поэт перед расстрелом», прижмурилась и…
Ну, блин, и?...
К чести братвы, надо сказать, что они честно выждали целых три минуты. И еще полминуты после. Но на исходе четвертой минуты небогатые запасы терпения инициатора всего безобразия с треском лопнули.
- И что, я вас спрашиваю! – Анори яростно взмахнула головой, резким движением сунула руки в карманы и злобно уставилась в небеса. Небеса, то бишь потолок, безмолствовали. – И где?... Мы тут, как дураки, понимашшшь, ждем… А где здоровущий тресь-бабах, потоки света, облака и все такое? И вообще, нам положены крылья! И эти… как их… нимбы! Ну на худой конец, хоть звезда во лбу, что ль… И вообще! Я сейчас ка-а--ак…
Но вот что именно «ка-а-ак», новосозданному (причем без ведома Адены) подразделению РОКа не суждено было узнать – запрос наконец-то дошел по назначению.
….ТРРРЕСЬ! БАБАААХ!...
… и тишина….
…-Ну и че? – раздался в тишине все тот же непримиримый голос. – Ну и где… ААААА! Едрена пень!!!
- Не ядрена пень, а ядрена конопель, - невозмутимо поправила Элиан, с удовольствием отряхивая от звездной пыли свои новенькие, угольно-черные с алым отливом крылья. – А у тебя тоже ничего.
- Чего – ничего? – Анори, очумело мотая башкой, попыталась подняться с протоптанной в пушистых серых облаках дорожки. – Чего… УХ ТЫЫЫЫ! Ну… блин. Ну вот! Ну всегда так!
- А что тебе не нравится? – Настена шутя дернула ее за краешек разлохмаченного рыжего крыла. – Очень симпатично.
- А я, может, не хочу симпатично, - виновница метаморфозы потерла ноющую звезду, которая, по правде сказать, сильно смахивала на обыкновенный фингал – только под третьим глазом. – Я, может, хочу героично. Или хотя бы готично.
- Готично - у Готмазер… Ой, а у этого-то… не, ты только глянь!
- Чур, я буду ангелом смерти, - мрачно заявил Экстрим, путаясь в трехметровых крыльях. – И к обязанностям приступлю прямо сейчас и здесь. Уже вижу первого клиента. Который сейчас получит по наглой рыжей морде.
- Че-е?... Да я тебя ща как…
- Че ты меня, ну че, а? Да ты… ууу…
- Эй, ребятки! – властный голос Адены пресек семейную разборку на месте. – Раз уж вы здесь… (диз-банда притихла в ожидании неминуемой грозы…) - ТО ПОЧЕМУ БАЛДУ ПИНАЕТЕ ВМЕСТО ТОГО, ЧТОБЫ РАБОТАТЬ?!!!! А НУ МАРШ! НЕМЕДЛЕННО!
…Прошло три недели…
Мало-помалу дизайнерье привыкло к тому, что в какие-то моменты жизни они являются ангелами, и только изредка похихикивали, услышав в очередной раз от кого-нибудь: «Знаете, она у нас, как бы это помягче сказать, не ангел…» Экстрим вовсе не заметил перемены. Он и так не ходил, а низко летал (за счет роста и скорости), а уж уверенность в собственном особом предназначении, по всему видать, родилась раньше него. И именно она-то и являлась, соответственно, его настоящей старшей сестрой – она, а вовсе не рыжая маньячка, недо-ангел на все руки… Впрочем, кое-что все-таки переменилось – рабочее (читай – большую часть времени нерабочее) место. Просто Чердачок теперь переехал парой сотен тысяч этажей выше и приобрел три дополнительных окна – по одному на каждого.
Итак…
…На грешной, но тем не менее горячо любимой земле стоял солнечный июньский день. Было тепло, радостно жужжали псевдомухи – словом, полная идиллия, благорастворение и нирвана… соответственно, на Небесном Чердаке творилось то же самое. Ситуации полного кайфа способствовало еще и то, что главный источник неприятностей упластался вусмерть на четырех работах и теперь дремал, уронив буйну голову на руки - оные руки покоились на раритетном виниле «БлокАда», винил на столе, стол - у окна. В окно лупило сумасшедшее летнее солнце, собиралась гроза и изредка со свистом проносились куски фанеры – Анори снилось что-то хорошее.
- Славный день, - Элиан лирически вздохнула, глядя в окно.Там бархатно мерцала ее личная полночь, украшенная средней величины Млечным путем. – За окном благодать, ни черта не видать…
- Скоро будет видно, - мрачно предрек ангел смерти, на секунду отрываясь от «Дельфи-седьмого» и выглядывая в свое окно – непроницаемо-черное, с мелькающими вверх-вниз зелеными строчками кода. - Я вот уже вижу, например… кой-кого. Как раз сюда несется. Буди эту.. – он мотнул головой в сторону сестры.
- Да зачем? Пусть поспит, - запротестовала Эли. - Ей же еще отчет составлять о нашей террористической деятельности… Наа-а-стяя-а! Осторожнее! Осторож… Ну вот! Опять!
- А, фигня, - отмахнулась Настена, выпутывая встрепанные крылья из свежевынесенного окна – к счастью, своего. За окном меланхолично проплыл перископ желтой субмарины. – Вы послушайте, что тут у нас вскоре намечается! – и она, без перерыва на рекламу, начала читать вслух:
«…Други мои, - начала обычное собрание Сатира. В комнате сразу настала тишина, правда это вовсе не означало, что все стали ее слушать. Адена достала откуда-то шоколадку и начала как можно тише ее поедать. Соната подпиливала ногти. Этерия строила глазки Арену, а тот в свою очередь Этерии.
– У меня к вам серьезное дело. – Продолжала Сатира.
Положение несколько изменилось – Соната нехотя подняла взгляд на директора, Адена перестала жевать… а вот Этерия и Арен не обратили никакого внимания.
- Короче, кто считает, что наши металлюги хорошо образованны – поднимите руку.
Ни одна рука не поднялась. И не потому, что все что-то там считали. Просто это заявление директора ввело всех в глубокий ступор.
- То-то же. И я так считаю. Поэтому по нашенскому небесному велению надо всех металлистов отправить в школу для повышения образования!...»
- Ну и че? – прозвучала сонная реплика со стороны стола Анориэль. – Отчет о работе школы металлистов… (Тыдыщщ! – похоже, головой об стол.)
- Действительно, - Готмазер сосредоточенно полировала ногти, - это ж уже было. Мы это, по-моему, еще на земле читали.
- Да! Именно! Так вот, - Анастасия непринужденно устроилась на краешке готмазеровского стола, - руководство канцелярии сочло эксперимент успешным и решило его продолжить. На этот раз – проводить его нам, а нашими подопечными станут – ну, похвалите же меня! Станут… Ну?
- Ты молодец, молодец, - терпеливо отозвалась Элиан, - так кто? Кого нам уму-разуму учить?
- Ну, это вы лучше меня проорете, я думаю… Легендарная рок-группа «Алиса»! Ну и плюс – еще кой-кто, в основном – из числа уже покинувших наш мир. Мало ли, может, одумаются, пообщаются с живыми – получат второй шанс. СашБаш, Витя Цой, еще кто-то… Анори, ты чего там бормочешь? Бурчи громче!
- Мммы…ааауффф.. вввместе! – на автомате донеслось со стороны все того же алисоманского стола. (Тыдыщщщ!) – Аааууфф… А кто именно из «Алисы» к нам нагрянет, дай бог им всем здоровья, Адена уже сказала?
- Тьфу, кончай зевать! – Настена непроизвольно зевнула. – Нет, не сказала, а что? Их что, много?
- Ну-у, битломань необразованная! – вмешалась вторая половина местной «армии жизни». - Да через «Алису» в разные годы одних гитаристов штук десять прошло!
- Ага… – Анориэль соизволила продрать один глаз и даже облокотилась на руку, чтоб лучше видеть оппонента. – Если верить фронтмену… и если он Шатла за пятерых не считает. Не, серьезно, если все составы группы сложить и посчитать – это ж такая толпа… Ой! А давайте их всех пригласим! Я думаю, это имеет некий… ааауффф.. высший смысл.
- Давайте, - не сознавая, что творит, согласилась Настена. – А кого именно? Называйте фамилии, я сразу же заявку оформлю. Пшикер, диктуй!
- Знчит, умерших тоже можно?.. – обрадовалась нежданному подарку судьбы Элиан.
- Класс! Пиши - Чумычкин Игорь… из живых – Андрей Королев, так, кто там еще у них играл… (Настенин карандаш с готовностью заскрипел по бумаге – скрииип-скрип-скриииппп...)
- Вообще-то, если подумать, - Анори подперла сползающий с винила локоть другой рукой и задумалась, - то, по большому счету, что у нас получается: Доктор Кинчев образца восемьдесят какого-то там года – это одно. Костя Кинчев конца 20 века – совсем другое. Нынешний Костян Евгеньич – это уже третье… (ааауф… тыдыщщ!) .. это ж даже не Слава Кпсс, это вообще три совершенно разных человека!
…Скрип… скрип…скрип…
БАБАААХ!!!
- Да #$%^$& вас через %$*%^*(* на (&)*(&!!!, «;%:%;%:?:@@# ^&& !!! - разнесся по чердаку родной, до боли знакомый голос… правда, почему-то хором. Несколько секунд, пока стихали последние отзвуки невозможного трио, стояла потрясенная тишина, а потом в этой тишине…
ТЫДЫЩЩЩ! – на этот раз – куда громче, уже не головой об стол, а всем телом об пол.
И другой, тоже весьма характерный, но гора-а-здо менее известный голос произнес:
- Ну и чья это была блестящая идея, мать вашу #$@@&?!!!
… И через пару очень долгих секунд:
- Моя?!!!
…Следующее утро, как по заказу, выдалось не менее роскошным – солнечным и теплым. Обитатели Чердака, собравшись у общего стола, радостно щурились на свет и пытались добродушно пнуть друг друга. Общую домашнюю атмосферу рабочего совещания портила только хмурая физиономия Анориэль, за каким-то чертом декорированная с утра черными очками. Впрочем, Чупс, исхитрившись, умудрился-таки их смахнуть – чтобы тут же в смятении лично надеть обратно: помятую физию рыжего ангела украшали два мощных фингала под обоими глазами. Принимая во внимания все обстоятельства вчерашнего вечера, их должно было быть три… К счастью, мудрый, взрослый и сдержанный Константин Евгеньевич в акции справедливого возмездия не участвовал – слава богу! Учитывая теперешние габариты легенды русского рока… Но вот две его более ранние версии, узнав, кто виноват, тут же единогласно решили, что делать – не сговариваясь, дружно двинули с двух сторон в рожу автору подлянки: Костя слева, а Доктор справа. Результат получился на диво симметричным, что в очередной раз подтвердило – человек творческий всегда находится в полном согласии с собой. Даже тогда, когда буквально разрывается на части под натиском противоречивых чувств.
- А я думала, Кинчев женщин не бьет, - задумчиво протянула Готмазер, рассматривая этот своеобразный вариант на тему готического макияжа. – По крайней мере, мне так говорили.
- Правду люди говорят, - буркнула Анори, осторожно ощупывая пострадавшие места. – Одного не учитывают: это ж надо еще понять, что перед тобой именно женщина…
- …А не помело с крыльями, - хихикнул ангел смерти. – И что ты теперь с ним за это сделаешь?
- Учить буду, - мстительно заявила пострадавшая. – Жизни. И танцам. Настен, что там у нас с расписанием? Хореография есть?
- Ага, в понедельник.
- Отлично, - Анори по-кошачьи потянулась, выпуская когти. – В первый же день. Попомнят они у меня… Все трое!
- Ты ж вроде фанат у нас, - усомнилась в серьезности угроз Готмазер, просматривая расписание уроков Райской Школы Рока. – Неужто правда? Гонять будешь?
- Евгеньича - нет, не буду, - созналась оскорбленная в лучших чувствах – и кем, главное!.. алисоманка. – А вот этих двоих… Эх, действительно ведь, сама не хочу. А надо! Иначе Адена башку оторвет. За недостаточно профессиональную воспитательную работу. Кстати, кто у нас кого чему учит, я что-то не в курсах? И в какие дни?
- Понедельник – основы программирования, хореография и музыка, - бойко отрапортовала Настена.
- А кто ведет?
- Экстрим, ты и Пшикер… ( Элиан с удовольствием провела специальной тряпочкой для полировки по краю своей флейты. Нехарактерный для русского рока инструмент засиял на солнышке еще пуще.) - На другие дни еще не составили пока. А кстати, почему это вы не торопитесь на занятия?
- Так они в понедельник, вроде как? – Анориэль внимательно рассматривала в зеркале «автографы», прикидывая, чем бы их лучше зашпаклевать. – А у нас нынче что?
- Сейчас…- программер лениво шевельнул мышкой, пробуждая свой ненаглядный «пень» от спячки. – С утра вроде понедельник был. А что вы так на меня смотрите?... Уй-ёёё! Блин!...
- Мамочки! – Анори подскочила как ужаленная и помчалась искать подходящий для встречи с тремя десятками живых (и не очень) рокеров прикид. – Эй, брат мой единокровный, чего замер, как глюкнувшие винды? Хватай свое имущество и тащи в класс!
- За-а-чем? – насупясь, протянул Чупс, загораживая крыльями системник, монитор и Готмазер в придачу. – Я им для начала общие принципы множеств изложу. На пальцах…
- Ты им для начала обьясни, что такое компьютер, - хмыкнула Готмазер, выбираясь из тени малоизвестного гения. – А лучше покажи, в натуре, так сказать. Анори дело говорит. Ты не забыл, что некоторые из них еще в начале девяностых скончались?
Чупс недоверчиво изогнул бровь – в упомянутые девяностые он еще увлекался пешими походами под стол и не мог себе представить всех ужасов докомпьютерной эпохи; но, поразмыслив, решил, что так и правда будет лучше и начал с тяжелыми вздохами отключать кабели. Анори с грохотом, лязгом и скрежетом выгружала на пол из шкафа разнообразные милые девичьи фенечки…
Через полчаса дверь класса, в котором столпились ученики, отворилась и, к ужасу отдельных граждан (аборигенов тех самых страшных девяностых), в класс вошел большой серый ящик на ножках и с крыльями. Саша Башлачев икнул от ужаса и попытался спрятаться за неширокую спину корейца Витьки. Витек набычился и стал непроизвольно нашаривать за поясом нунчаки.
- Спокойно, деточки, - Экстрим сгрузил системный блок на стол, вытер пот со лба и окинул подопечных суровым взглядом. – Сейчас мы с вами будем учить, что такое компьютер.
- Можно, я скажу, что такое компьютер? – Петр Сергеевич Самойлов, дурачась, поднял руку. – Я правда знаю! Мне Шаталин рассказывал. Шатл, подтверди! – он пихнул экс-гитариста «Алисы» локтем.
- Ти-хо! – пока еще негромко, но очень внятно произнес ангел смерти. Стоящих ближе к учительскому столу чуть не сдуло, остальные разом утихли: при желании Экстрим мог бы без особого труда, почти не повышая голоса, перекрыть любой звук в классе – за исключением разве что вокала Хелависы или Кинча-старшего. Другое дело, что он не хотел этого делать… Пока не хотел.
- Итак, - он скрестил на груди руки, не спеша спустился с кафедры и, нагоняя жуть своим видом, слегка прошелся туда-сюда. – Я не понял, в чем дело? Почему в классе бардак? Кто здесь накурил? И почему все шляются по проходам, вместо того чтобы сидеть смирно и слушать меня?! А ну все сели «мальчик с девочкой»! Быстро!
По запуганному классу промчался мини-ураган: СашБаш шустро плюхнулся рядом с Дягилевой, Виктор, недоверчиво покосившись на серьезную тетю Арефьеву, сел рядом с Хелависой. Обездоленный Дэн Скурида по ошибке подсел к Романову, но, завидев надвигающегося Шатла, быстро осознал лажу и со словами «виноват, ошибся» шлепнулся на стул рядом с Чумой. Игорь соседа не заметил и, как следствие, не обиделся – он был занят забивкой косяка под партой. Умка, недолго думая, сама уселась рядом с Осликом и тут же начала строчить записку Ольге…
- Вот так-то лучше, - довольный расторопными учениками Чупс сел на свое место и развернул список учеников. М-дааа…
Надо сказать, Экстрим всегда испытывал серьезные проблемы с социализацией. Вернее, это у общества были серьезные проблемы с ним: он принципиально не желал замечать ничего из того, что его не интересовало. Не интересовало его многое. В частности, он был тонким ценителем классической музыки, «Эры» и «Энигмы» и знать не знал ( да и знать не хотел), что там слушает это нечесаное недоразумение, называемое сестрой. А равно и весь остальной мир. Поэтому ни одна фамилия из списка не вызвала в его памяти ни малейшего отклика. Хаотично пошарив глазами по листку и смутно припомнив свои нечастые посещения школы, он решил пойти по пути наименьшего сопротивления: просто перечислить имена и заодно удостовериться, что все здесь. Он почесал нос, хмыкнул и начал:
- Арефьева Ольга!
- Я!
- Башлачев Александр!
- Я!
- Дягилева Яна!
- Здесь!...
- За…Заде… эээ… тьфу ты, задери тебя комар, Задерий Вячеслав!
- Зде-есь…
… Где-то к середине списка в классе началось нездоровое шевеление. Чупс строго нахмурился, ничего не понял и продолжил:
- Королев Андрей! Да кто ж это список так криво составил, не по порядку… Королев!
- Я!
- Отлично. Кинчев Константин!... (тишина) …Кинчев, говорю, Константин. (Опять тишина, чей-то сдавленный смешок) …Да что такое! Нет его тут – так и говорите, и не парьте мне мозги! Кинчев! Здесь или нет?
- Угадай с трех раз, - донесся с задней парты чей-то издевательский голос. Чупс рассердился.
- Ррразговорчики в строю! Кто голос подал - встать!
Кинчевы послушно встали и ехидно заулыбались – это, не самое лучшее свойство характера, видать, с годами не менялось. «Язва сибирская», - хихикнул кто-то в третьем ряду. «Питерская», - поправили в первом. «Московская», - возразили с «камчатки».
- А он по паспорту Панфилов, - подсказал подрастерявшемуся преподавателю Нефедыч, еще более усугубив ситуацию. Чупс мельком сверился со списком – никакими Панфиловыми там и не пахло. Он скользнул взглядом по смутно знакомой внушительной фигуре слева, олицетворяющей принцип «стою, никого не трогаю, починяю примус», посмотрел направо… и тут до него кое-что дошло. Он узнал обидчиков сестры.
- Та-а-ак… - он побарабанил пальцами по столу. Задачка была не из легких: с одной стороны, хотелось наказать нахалов, с другой – это, несомненно, обрадовало бы рыжую бестию, а такого Экстрим допускать не собирался. Или не обрадовало бы?... Подспудно, шестым чувством он догадывался о какой-то явной смысловой связи между этими тремя, неведомым Панфиловым и побитой сестренкой, но вот какого рода эта связь – никак не мог понять.
- А ну, в угол все! – скомандовал он, так и не разобравшись. – Да не все в один!.. Ты сюда, ты - сюда, а ты – во-он туда. Вот там и стойте до конца урока. А мы с вами, - он плотоядно оглядел класс, - займемся теорией… Итак. Смотрите сюда, - он развернул системник сидюком к зрителям. – Это – системный блок компьютера. Компьютер – это такая вещь… - он неопределенно пошевелил пальцами, не в силах подобрать определение.
– В общем, ей можно делать все. Да? Уже вопросы? Спрашивайте.
- А все – это что? – спросил страшно заинтересовавшийся незнакомым аппаратом Витек.
- Все – это все. В смысле вообще все. Если есть нужные программы… но если даже и нет, то можно написать…
- А это… - Витька стеснялся, но любопытство, похоже, было сильнее его. – А она это…
может… можно я вам на ухо спрошу?
- Ох, боже ты мой! - Чупс со страдальческим видом облокотился на руку. – Ну, валяй…
Виктор быстрым шагом подошел к преподавателю и стал что-то сосредоточенно шептать. По мере вникания в проблему уши ангела смерти становились все краснее и краснее. Наконец ученик закончил излагать вопрос, отошел и выжидательно уставился на учителя раскосыми глазами.Экстрим ошеломленно помотал головой, потер горящие уши и спросил:
- Ффу, госсподии… Матерь твою за ногу итить через внешний протокол! Ты где такому научился?!! Нет, ЭТОГО компьютер сделать не может. Это – только вручную. Даже и не пробуй. А если попытаешься… - он заботливо заслонил системник крылом, - я тогда… я тогда это с тобой сделаю!!! При помощи десяти метров сетевого кабеля, пассатижей и во-от такого паяльника!
- Ой, не надо! - Витька отпрыгнул назад и спрятался под партой.
- То-то же, - Чупс наставительно погрозил ему пальцем. – Не делай людям того, от чего тебя самого корячит! Так… на чем я остановился?
- На системном блоке, - подсказала продвинутая юзерша Хелависа.
- Ага. Блок. Да. Так вот, это системный блок. В нем находится процессор, он делает все… - Экстрим вздрогнул и поспешно исправился: - В смысле, это как у машины двигатель – главная часть компа. Без процессора ни фига работать не будет.
- А на каком бензине этот двигатель работает? – поднял руку наивный, вряд ли за свою недолгую жизнь хоть раз видевший компьютер СашБаш. Чупс наградил его фунтом презрения свысока и продолжил:
- Помимо процессора, здесь же находится материнская плата… Какие еще к черту алименты? Это такая вещь… в общем, этого вам знать не надо. Еще здесь есть оперативка, винчестер… Ни скольки не зарядный! Башлачев, еще один звук – и отправишься к Кинчеву в угол! Чего? С удовольствием?.. Фиг тебе, тогда за дверь в коридор! Итак… ну что там еще? Кулеров несколько штук, пыли до черта… А, вот флопик еще, - он нажал на кнопку и, к полному восторгу «детской» (то есть к текущему моменту, увы, покойной) части аудитории, вытащил оттуда дискету. – Это гибкий диск так называемый, еще есть обычные – вот, - он выудил из дисковода альбом «Дорога сна». – Кто здесь эту хрень оставил, интересно? Вот это – диск с музыкой.
- С нашей! – подняла руку Хелависа.
- Вашего здесь ничего нет, это все мое, - заявил Чупс. – На дисках хранят информацию. Какую угодно. Сюда ее влезает побольше, сюда, на дискету – поменьше. Еще есть дивидюхи, но я сегодня не захватил… Вот, передайте по рядам, - он кинул наугад вперед несколько аудио-дисков. Не свои – не жалко… Самойлов на лету поймал диск «Изгоя», изобразил на лице священный ужас перед могуществом технологий и дрожащими руками передал дальше. Чума недоверчиво отодвинулся в сторону от сверкающего кругляша и начал что-то сосредоточенно заныкивать в щель стола. Умка тут же по привычке расписалась на всех доставшихся ей дисках – и своих, и не своих, так что ее сосед стал обладателем уникальной вещи – диска «Перевал» с размашистой надписью сверху «Умка и Броневичок». Башлачев сосредоточенно гнул гибкий диск об колено, подозревая преподавателя в некомпетентности.
- Ну, дети мои, - Чупс удовлетворенно оглядел весь класс, включая и скучающих по углам смутьянов. Полузнакомый качок с тоски уже исписал всю стену смайликами, сделав ее максимально похожей на «АиФ»овский чат, и останавливаться не собирался. – Я вижу, работа пошла. Продолжайте, - он развернул монитор к себе, умиротворенно положил клавиатуру на колени и только собрался немного поработать…
…Как вой сирены возвестил о конце урока. Экстрим с сожалением отодвинул клаву и потянулся.
- Все свободны, - он взмахом руки отпустил класс. – Бегом на хореографию. Разомнитесь, вам полезно.
…Урок хореографии проходил в холодном, выстуженном спортзале. Ученики, коротая время перед приходом учителя, согревались подпрыгиванием, курением и легкими потасовками. Впрочем, от ледяного сквознячка это все равно не спасало.
-Холодно, блин! – озвучил общее негодование алисовский гитарист, прыгая на одной ноге. – Когда там уже эта училка явится?
- Являются черти в аду, Романов, - прозвучал от двери еще более холодный, чем окружающая среда, голос – какой-то подозрительно знакомый. – Хотя я большой разницы не вижу…
«Алиса» всем составом дружно развернулась на звук. Чума от неожиданности подавился чинариком. Кинчевы синхронно офигели, узрев в коридоре зримое воплощение собственных, напрокат взятых (и прилипших намертво) понтов. Немного постояв в проходе, удивительное явление, помахивая магнитофоном, подошло поближе. Пол-группы старательно терло глаза и дико косилось в сторону фронтменов, пытаясь сообразить, когда это клонирование закончится: в дверном проеме перед ними торчала невысокая, но зато сильно задравшая нос фигура в двух растерзанных майках, криво обрезанных выше колена джинсах и укороченных черных перчатках. Рыжеватая хайра из уважения к Кинчеву-старшему была подкрашена сединой, черты лица плохо просматривались из-за плотного слоя театрального грима, с горем пополам скрывавшего синяки… Фигура облокотилась об косяк двери, всем своим видом копируя широко известный плакат времен «Джаза», и с удовольствием наблюдала за смятением в рокерских рядах.
- Ну как? – с обескураживающей детской наивностью, переходящей в откровенное издевательство, спросила Анориэль (ну а кто еще из обитателей Чердака мог настолько самозабвенно косить под своего кумира?.) Не дождавшись ответа, она нервной резкой походкой, стыренной из «Экспериментатора», протопала в центр зала, поставила магнитофон на пол и, продемонстрировав «Алисе» еще парочку до зуда знакомых им гримас, заявила:
- А почему не в форме? В смысле не в спортивной форме? Эээ… - она запнулась, косясь на свое ненаглядное седое чудо, которое еще ни разу не упустило случая показать всем, как должен выглядеть «настоящий мужик» на пятом десятке. Дэн, стоявший рядом, уже шепотом давал зарок к своему полтиннику это самое чудо переплюнуть. – То есть почему не переоделись во что-нибудь типа адидаса?
- А это…- Умка робко подняла руку. – Это же не физра, вроде? Ну мы и думали…
- Не-а, - ласково обломала всех Анори. – У меня вы так набегаетесь – физкультура медом покажется, - она прошлась вдоль нестройной шеренги, приличная часть которой отчаянно пыталась подтянуться, чтобы не сильно выступать из ряда. – Значит, сейчас… А, Мэлис! Какими судьбами в наши палестины?...
- Привет, - заглянувший в двери демон озабоченно помахал рукой. – Кипа не видали? И чего это у вас тут Шуфутинский делает?
- Это Шаталин! – ангел укоризненно покачал головой, адресуя упрек занятому демону, не узнавшему из-за общей озабоченности проблемами знаменитого гитариста. Мэлис только отмахнулась:
- Лысый с бородой – Шуфутинский, без вопросов… Значит, Кипыча нет? Жаль… Будем искать, - дверь захлопнулась.
- А должен был быть?... – вопрос повис в воздухе, повисел немного и, не найдя ответа, тихо развеялся. – Ладно. Так о чем мы?... А! Переодеваться, бегом!
… Через десять минут рокерский строй выглядел уже совершенно иначе – частокол адидасовских полос радовал глаз своей метрической правильностью. Правда, кой-где этот штакетник разбавлялся весьма и весьма интересными образцами… Дамы наотрез отказались носить скучные полоски, на что Анориэль скрепя сердце согласилась; а придираться к обладателям исторической ценности («динамовских» - или как они там в совке назывались? - костюмов) сочла неправильным. Да и «Алиса», заметив явную симпатию препода к лидеру группы, подбила всех троих на акцию несогласия… Короче говоря, более-менее прилично из них смотрелся только Костя. Доктора и подбивать не пришлось – лишь дождавшись команды, он тут же радостно понесся рвать рубаху на хайратники и красить физиономию адской смесью зубной пасты с гуталином, дабы показать «всяким там ангелам», как это правильно делается. А многоопытный Костян-2006 резонно рассудил, что на тренировке чем меньше одежды, тем лучше – но и об имидже забывать не стоит. В результате он спокойно обошелся не только без какой-либо майки, но и без штанов – ему вполне хватило черного килта и устрашающих сапог чуть ли не до пояса, перепугавших полкласса блеском металла и черной лаковой кожей: ни дать ни взять, сэр Макс на пляже.
- Ну вот, гораздо лучше! – Анориэль одобрительно подмигнула подопечным и пнула магнитофон, дабы украсить занятие подобающей случаю музыкой. Из динамиков раздались первые аккорды «Шабаша». – А теперь, для разминки перед основной частью урока – бегом, марш! За мной! – и она припустила рысцой по кругу вдоль стен спортзала. Класс неохотно потянулся следом.
… - Во, отлично, продолжайте, - через две минуты запал физрука… пардон, хореографа иссяк. Анори устало уселась на пол рядом с магнитофоном и начала подпевать, сначала тихо, потом, разойдясь, уже громко – «Ночную фрилансерскую»:
- Солнце с рассвета в окно,
Люди храпят, дизайнер не спит,
День или ночь – все равно,
Десять часов за машиной сидит.
Песни под стук топора,
Пляшет в огне гипсокартон,
Жги да гуляй до утра,
Сей по земле хохот да стон…
Заслышав такое, нынешний состав группы крепко призадумался – может, где-то что-то недослышали? Прежний – заржал. Костяныч, расхохотавшись от души, на бегу показал автору ремейка большой палец – так держать, мол! Народ дисциплинированно бежал по кругу – кто рысью, кто галопом, а кто уже почти на четвереньках… Хреновее всего приходилось Косте-среднему – из всех троих он оказался в самом незавидном положении. Дикий драйв прошлых лет, явление, порожденное злоупотреблением («дайте в руки мне баян, я порву его к чертям») было для него уже вчерашним днем; а трехпудовая штанга дважды в неделю за нефиг делать – увы, увы, далеким будущим… Где-то на пятнадцатом круге он начал явно сдавать, а на двадцатом просто уселся на пол, зло глядя вслед двум удаляющимся спинам: Костян и Доктор пытались наглядно доказать друг другу, в чем преимущество здорового образа жизни перед нездоровым. Или наоборот.
Закончилось это воссоединением всех сторон многогранной личности вокалиста: на следующем круге оба с размаху налетели на все еще сидящего Костика и покатились кубарем, награждая друг друга пинками, плюхами и высокохудожественными эпитетами.
- Опять Костян с собой в разладе, - мельком заметил Петр Сергеевич, пробегая мимо.
– Раньше на зеркало плевался сгоряча, а сейчас норовит свое отражение отметелить…
- Пить надо меньше, - поддела падших фронтменов Арефьева. – Троиться в глазах не будет.
- Да? И кому, в таком случае, надо меньше пить? – рассмеялся Костя, вылезая из свалки и тем самым прекращая ее. – Я тебя отлично вижу, и всего одну, заметь! А ну – наперегонки? – и он резко увеличил скорость, оставив две остальные свои «ипостаси» хлопать глазами и дивиться неожиданной резвости. Ну правильно - он-то один круг отдыхал…
- Эй, все, хорош! – Анори замахала руками, не зная, как остановить разошедшихся учеников. – Все, закончили разминку! – она снова толкнула несчастный агрегат, включая что-то веселенькое. – Переходим к основной части. Так… Ну, мэтров трогать не будем –они и так все умеют. А вот молодежь… - она задумчиво оглядела класс, не зная, кого тут отнести к «мэтрам», а кого – к категории «молодо-зелено». – Значит, так: заслуженные деятели искусств – налево, сегодня вы только зрители. Пионерия – направо, - она махнула рукой вправо. – Вот сюда: Цой, Башлачев, Дягилева, Науменко…- Анори призадумалась, не зная точно, куда отнести смешанный состав «Мельницы». В конце концов, впечатлившись шатловской бородой и сравнив ее со свежим хелависиным личиком, решила:
- Скурида, О*Шэй, Сапков – тоже направо! Чумычкин, Кинчев раз, Кинчев два… Константин Евге-е-еньич! Ну вы-то куда?... Вам не обязательно!
- Мы вместе! – Костян упрямо мотнул головой и твердым шагом направился в правую часть зала. За ним зачем-то увязалась и Ольга.
- А вы?...
- Я хочу танцевать! – Арефьева спряталась от возможного учительского гнева за надежную кинчевскую спину. – Мне нравится!
- И мне, и мне! – Умка подпрыгивала на месте от нетерпения. – Можно мне? Я совсем-совсем глупая еще, я ничего не знаю! Можно мне с Олей, а?
- Никому не будет хорошо, - честно предупредила энтузиастов Анори. Энтузиастов это не испугало. – Ну ладно… Тогда – танцуем! Кто что хочет. Отсюда и до перемены! – и она первой подала пример, изобразив пару невообразимых телодвижений, которые в нескольких словах можно было обрисовать как «очень пьяный и злой рокер хотел дать кому-то по шее, но запутался у себя же в ногах».
- Хэй! Танцы! – Хелависа звонко прищелкнула пальцами, пускаясь в пляс - и тут началось…
Вы когда-нибудь видели, как десяток человек одновременно пытаются водить хоровод в ритме ирландской пляски, периодически срываясь в брейк-данс и невнятные, но понтовые прыжки, под лихой размах хаерами, визги и топот? Причем кое-кто (не будем показывать пальцами на Башлачева) все время пытался пройтись поперек круга, откаблучивая диковатый гибрид «Дубинушки» и «Во поле береза стояла»… Если вы никогда такого не видели – вам не понять, ЧТО пришлось пережить старенькому заслуженному спортзалу…
- Ух ты ни хрена себе! – восхищенная мордашка Настены возникла в дверном проеме одновременно с воем сирены, обозначившим конец урока. – Вот это дискотека! А у меня для вас новость, - она выудила из-за спины папку с листком расписания. – Вам поставили два дополнительных урока, помимо музыки.
- Ууууу…. – пронеслось по залу.
- Тихо! Кому говорят, тихо! – Анориэль не без труда пресекла зачатки смуты. – Насть, какие? И кто ведет?
- Один - ботаника, - сообщила Настена. – А ведет Готмазер. Причем прямо сейчас. Давай мы их как-то поделим, часть ей, часть Пшикеру. А?
- Ну, в принципе, они тут уже поделены, - Анори повернулась к взмыленному классу. – Но, может, им самим хочется как-то отредактировать состав? Эй, народ! Кто куда? Разбредайтесь на две группы, давайте!
По классу прошел неслабый шорох: любителей ботаники оказалось довольно много, в основном как раз среди «пионерии». С другой стороны, уже хотелось как-то разбавить тяготы школьной жизни чем-нибудь привычным, знакомым… В итоге класс разделился на две неравные группы: большая часть, отдуваясь и пошатываясь после танцев, двинула на ботанику. Причем неразлучная троица Кинчевых на сей раз не сошлась во мнениях: старший, крепко ругнувшись на «несознательный молодняк», гордо удалился вместе с группой «музыкантов», а пара младших, не менее гордо – с «ботанами».
- Фффуххх, разобрались… - Анори не без усилий стерла остатки краски с лица и прислонилась к стене. – Чуть не укатали, черти… А второй?
- Что – второй?
- Второй урок какой, после музыки?
- Ну так это… - Настя подозрительно мялась. – Основы дизайна…
- Ох ты, надо же! И какому несчастному лопуху выпало это вести?
- Ну… тебе… - она предусмотрительно спряталась за дверь, прикидывая, в какую сторону лучше сматываться.
- Как - мне?!! Опять мне? Да что ж это… Куда? Стой!...
Неее…Куда там - стой! Шорох крыльев, хлопнувшая дверь в конце коридора – и все, ни ответа, ни привета…
- Здравствуйте, дети! – Готмазер с несчастным видом любовалась двумя десятками малознакомых личностей, все еще лохматых и мокрых после хореографии. Личности с неменьшим ужасом пялились на это идеальное воплощение готики, окруженное на всякий случай клубящимся темным облаком – стальной блик среди мягкой тьмы.... – Ну и что мне с вами делать? - учительнице очень хотелось найти среди этих, почти незнакомых ей физиономий родное, доброе и усталое лицо Бориса Борисыча. Дать ему линейку для измерения обьема чего-нибудь, всучить классный журнал, и пусть им тут обьясняет биологию, с географией заодно… Но, увы, БГ не пришел на помощь. Надо было как-то выкручиваться. – Ну что… - Готмазер изящно присела на уголок стула, рассеянно наматывая на пальцы длинную цепь с шипами. – Типа, ботаника – это наука о растениях. Знаете, что такое растения?
Класс несмело загудел – знаем, мол, слышали про такое.
- Хорошо! – впереди намечался какой-то просвет. – А какие растения вы знаете?
- Ну… картошка, - робко высказался СашБаш, плотно оккупировавший первую парту – видать, еще на первом уроке понравилось.
- Картошка. Картошка – это хорошо. Еще что? Ну, еще вспомни хоть что-нибудь! Что ты на меня смотришь, как вошь на контрабас?
- Капуста, - продолжила логическую цепочку Янка. Не бросать же друга на растерзание страшному готу!
- Совершенно верно, - подтвердила Готмазер, немного приободряясь. – Кто еще какие растения знает – называйте по очереди!
- Огурцы! – поднял руку Витек.
- Правильно, огурцы. Давайте, давайте, вспоминайте! За каждый ответ – один балл. Кто больше вспомнит – у того выше оценка… Да, Дэн?
- Вереск! – прокричал Скурида с задней парты.
- Дуб, терновник и ясень! – отозвался Сапков, сразу зарабатывая твердую тройку. – А еще полынь! И мох! - добавил он, разом обгоняя всех и вгоняя конкурентов в ступор.
- Огурцы соленые! – гнул свое упрямый азиат.
- Горицвет! – не сдавались «мельники», крупные специалисты по декоративно -прикладному цветоводству. - Тис! И хмель!
- Грибочки!
- Мак!...
- Да, да, правильно… - с облегчением поддакивала Готмазер. – И грибочки, и мак, разумеется, тоже… Так! Это что еще за стриптиз на третьей парте, а? В учебное время?
- Это не стриптиз! – разобиженный Доктор возмущенно вскочил с места. – Я помочь… показать хотел! Для наглядности! – и он закатал рукав до плеча, демонстрируя всем желающим на примере своей татуировки, как растет мак в дикой природе.
- Ааа.. ну извини. Вот, дети, гляньте – так мак и выглядит. Да подходите, не бойтесь… - но «дети» и так не боялись. – Эй, руками наглядное пособие не хватать! Да что вы все кучей на одно? Вон там еще одно ходит, пока свободное, разбирайте по рядам! Да? Что ты хотел, эээ… - Готмазер напряженно пыталась вспомнить, что это за сонное создание с грустным взглядом старательно тянет руку.
- А я тоже, можно покажу? Есть еще растение «конопля», - и Чума с готовностью стянул свитерок через голову. Народ отхлынул от замученных пособий и начал тыкать пальцами в рисунки, щедро украшавшие чумовые (или очумелые?) ручки, попутно сравнивая с контрольными образцами. (Которые все-таки обнаружились кой у кого в карманах – Стасик Задери-Тя-Комар по старой привычке держал там целый гербарий.) Сапков, не обращая внимания на суету вокруг, совался с дневником к учителю. Учительница, в свою очередь не обращая внимания на сапковские поскуливания, шумела по мобильнику. До учеников долетали только отдельные слова: «…какой еще педсовет? После ботаники?...полкласса неизвестно где шляется!... а я при чем?... куда эта рыжая подевалась?... и так далее.
А в это время на уроке музыки –
… Происходило нечто такое, что с небольшой натяжкой, пожалуй, можно было назвать квартирником. Маленькое, уютное помещение, задрапированное тяжелыми тканями, наполнял аромат кофе и сирени. На почетном месте, в мягком кресле, слегка смущаясь от оказанной ей чести, сидела Хелависа и наигрывала на кельтской арфе тему из «Прялки». Дуэт Арефьева –Элиан ей подыгрывал на флейтах, довольно ловко попадая в мотив. Умка напевала что-то блюзовое, между делом доплетая шестую за урок феньку и хихикая в сторону пары гитаристов, тщетно пытавшихся сладить с виолончелью. Руки, не привыкшие держать что-либо, кроме гитары, не слушались, привычка махать хайром (ну, или лысиной) во время игры тоже не облегчала задачи – в результате получалось нечто вроде старательной пародии на «Апокалиптику». Шатл с видом инвалида ссылался на свой когда-то сломанный палец, которым ему неудобно держаться за смычок, и шипел, что ему срочно надо в медпункт. Костяныч, жмурясь от счастья (наконец-то ему была дарована передышка – ни за кем не надо следить, наставлять, одергивать…), неспешно шелестел страницами карманной библии, выписывая полюбившиеся цитаты. Тишина… почти тишина. Благодать…
…Которую абсолютно бесцеремонно нарушил вой звонка. Элиан неохотно отложила свой инструмент, расписалась в дневниках напротив красиво нарисованных пятерок, проследила, чтобы ученики расписались тоже, каждый на своей афише, и милостиво отпустила группу восвояси. Ей предстояла серьезная задача – развесить все автографы над своим рабочим столом так, чтобы они создавали законченную композицию. Впочем, долго размышлять на эту тему ей не дали. В пшикерское гнездо вломилась Настена и утащила преподавателя музыки на педсовет, который проходил в неиспользуемом из-за ремонта классе.
- …А я еще раз говорю – не буду! – упиралась Анори, валяясь на парте и томно обмахиваясь газеткой. На посеревшем лице фонари смотрелись особенно красиво… Понтов ей хватило только до момента исчезновения последнего ученика за дверью, после чего она просто шлепнулась без сил на пол: урок измотал не только класс, но и учителя.
- Мы так не договаривались! Почему я? Позовите Старка! Или Рэма Колхаса! На худой конец хоть Серегу Ситара… Я чего тут, самый крутой дизайнер? Я вообще учить не умею! Никого и ничему! Хорошему – ничему… Настена, ты почему без дела? Вот и займись!
- А я за документацию отвечаю! – названная личность заслонилась классным журналом.
- А я не отвечаю уже ни за что! – Анори через силу встала с парты, угрожающе взмахивая крыльями. – За себя тоже!
- Больше ничего вести не буду! – вклинился на басовой ноте Экстрим, тестирующий комп на предмет морального ущерба. Мало ли, может, они заразные, эти патлатые неучи – еще занесут с дисками какой вирус… - Мне одного раза хватило! – и он горестно кивнул в сторону десятка переломанных дискет. – Такой дотошный ученик попался…
- Девочки и мальчики, не ссорьтесь!
- А мы не ссоримся, мы делим права и обязанности!
- Окей, у меня будут права!
- Чего? Да я…
- Наро-од! – дверь со скрипом отворилась, постояла в раздумьях и упала внутрь, подняв кучу пыли и известки. Прочихавшись, ангелы узрели за дверью довольное лицо Мэлис, внештатного РОКовского демона на полставки. За демоническим плечом маячило не слишком довольное лицо лидера группы «Кипелов» - то есть одноименного вокалиста. Судя по всему, сегодня он гостить в раю не собирался и был несколько удивлен.
- Народ, чего расшумелись? – Мэлис ободряюще улыбнулась всем. – Все, успокойтесь – я доложила о ваших успехах куда следует, канцелярия считает план по образованию рокеров выполненным, нагрузку - достаточной, можете начинать отмечать успешное завершение проекта! Валерий, а вас я попрошу остаться - к вам есть несколько вопросов…
- Ура Мэлис, - негромко сказала Анори и со вздохом облегчения свалилась под стол в обморок. Ангелы дизайна радостно зашумели, решая, кто идет в магазин за пивом, а кто в аптеку за нашатырем. Может, позвать врача? Или - лучше Доктора?... Последнее предложение после непродолжительного бурного обсуждения было отклонено как чреватое. Что, впрочем, не помешало жителям Чердака к вечеру пробраться в общагу, где были временно расселены ученики Школы рока, и как следует отметить первый и единственный школьный день…
Следущее утро тоже, как нарочно, порадовало Райскую Канцелярию солнцем и теплом. «Ребятня», радостно шумя, трамбовалась в автобусы, которые должны были развезти их по домам, на землю. Несколько помятые и зеленоватые со вчерашнего педагоги старались держаться достойно, хотя непрошеные слезы так и норовили предательски навернуться на глаза… Хелависа что-то старательно строчила Элиан на листочке, прижимая к себе подаренную флейту. Эли кивала, стараясь не помять сверток с логотипом «Мельницы», в котором что-то тихо и мелодично звенело, как паутинка на ветру. Настена по-быстрому обсуждала с Умкой концепцию будущего альбома. Анориэль трогательно прощалась с Костяном, который, похоже, не собирался прощаться с ангелами надолго – по крайней мере вид у него был деловой до предела, типа, «я вечером перезвоню». Костя и Доктор, мрачные как туча, настойчиво стучали старшему в стекло автобуса, стараясь не особо светиться. Их почти идентичные хмурые физиономии украшали два симпатичных фонаря, по одному на каждого. «Пионерия», в составе Цоя, СашБаша, Янки, Чумы и Майка, кучковалась вокруг неприметного ангела-особиста, который что-то тихо им обьяснял. Лица у пионеров при этом были недоверчиво-обалдело-радостные.
Свистнул паровозный гудок, прозвучали фанфары, и небесный глас с профессиональным занудством обьявил отправку…
- Как думаешь, они еще вернутся? – спросила Элиан, деликатно не замечая подозрительных всхлипов со стороны физрука… тьфу ты, пропасть, «хореографа».
- А куда они денутся, - отозвалась Анори спустя какое-то время, утирая нос рукавом. – Рокеров, сталкеров и фрилансеров в рай пускают без очереди… Причем – без отрыва от производства и в любое время !
***
PS. Вернувшись на землю, ученики Школы рока, разумеется, забыли о том, что с ними произошло – но полученные знания и достигнутые результаты никуда не делись. Музыканты вернулись к своим обычным занятиям, и через некоторое время по музыкально-фанатской общественности поползли невероятные слухи…
В частности, среди любителей фолка со скоростью наскипидаренной змеи расползлись слухи о возможном возвращении «Мельницы» в прежнее русло, то бишь к старому составу, и вроде бы это как-то связано с легким изменением их фирменного звучания – в новых композициях Хелависы ясно звучали мотивы флейты, которые странным образом смешивались с явным тяжеляком. Умка с Броневичком вроде собралась записывать новый альбом, посвященный памяти Дж.Леннона. Про «Алису» поговаривали, что они помимо своей собственной группы занимаются и еще каким-то проектом, но каким – никому неизвестно. А пока суд да дело, группа выпустила новый альбом, истинным украшением которого стала новая кинчевская песня о том, как важно иногда позволять себе быть разным… Валерий Кипелов тоже сочинил песню, которую никто еще не слышал, но все откуда-то знали, что автор на этот раз обратился к теме сложных взаимоотношений демонов и людей. Самые же интересные – и самые смутные, непроверенные слухи крутились вокруг некой группы молодых поэтов (или музыкантов?) из разных городов, которых якобы некто где-то когда-то видел в лицо. Этот некто (подразумевался сам рассказчик) их послушал, почитал тексты и неслабо охренел: начинающие рокеры все как на подбор оказались чуть ли не копиями (улучшенными и дополненными) легендарных, но, увы, уже покойных музыкантов… Далее версии расходились в зависимости от того, чьим фанатом являлся слухоразносчик: один божился и колотил себя пяткой в грудь, что он-де видел живого Цоя, только лет на десять помоложе и не корейца, а казаха. Другой обламывал первого и утверждал, что ни хрена не казах, а русский и вообще девушка-москвичка… А так – похоже, да, особенно если песни послушать. Третий взахлеб утверждал, что был на днях в Новосибе и видел там Янку, грустно пьющую пиво на собственной могиле. Его в три руки осаживали и говорили, что этот случай был, действительно в Сибири, но не в Новосибирске, а то ли в Салехарде, то ли в Омске – точно не вспомнить. Потому что пили там все и кто куда летел – разобрались уже во Владивостоке.Четвертый с пятым уточняли, что там еще был кто-то, по пьяни читавший на память свои стихи, и стихи были точь-в-точь башлачевские, только про президента, падение доллара и глюки Майкрософта. А какой-то вдохновенный алисоман из числа старой гвардии и вовсе где-то видел девочку, которую принял поначалу за дочку Игоря Чумы, и даже подвез до дому, и купил ей колбаски на ужин, и только на обратном пути вспомнил, что вообще-то у Чумычкина детей, как говорят, не было… На стене у девочки дома висела дорогая профессиональная гитара, и играла она на ней – ну точно Игорек в лучшие годы! Только почему-то смутилась в ответ на комплимент, что, типа, играешь не хуже батьки, и сказала, что отец у нее простой бизнесмен и музыкой не интересуется. Но об этом алисоман вспомнил гораздо, гораздо позже… А еще – говорили, что рассадником всей мистики являлся некий сайт интернета, на котором весь этот то ли воскресший, то ли заново родившийся народ и встретился, но какой именно – неведомо. История породила массу пустых запросов по яндексу, предприимчивые сайтостроители наряду с фанами, никогда не терявшими надежду, идею подхватили, и новая легенда пошла гулять по сети. Легенда об удивительном месте, где сбываются мечты, где поклонники на равных общаются со звездами, где возвращаются из небытия давно ушедшие. Возвращаются – другими, но по-прежнему безбашенными и гениальными…
Rock-n-Roll – жив!
Anoriel
31 мая 2006
| |
