| |
 ечер. Студия группы «Кипелов», откуда доносятся разного вида звуки. Да что там просто звуки?! От туда доносится дикий и истеричный ржач явного не трезвых мужиков. Музыканты определённо что-то праздновали. Этим «что-то» послужила последняя ссора металлистов с их незабвенной Риной Ли. Из-за чего она просто-напросто психанула и уехала в маме в деревню, мол, директора тоже работают – им отпуска нужны! Согласившись с таким выводом, все кипеловцы быстренько посадили Рину на электричку и отправили на все четыре стороны.
(Кстати, в последствие окажется, что своего директора они посадили не на тот поезд, и по приезду Рины из отпуска, их, естественно, ждала нехилая взбучка. Но это уже совсем другая история…)
Ну, а пока в студии царил хаос, медленно сменяющийся тяжёлым опохмелом. Кипелов наконец-то мог себе позволить сфальшивить во время «пения» всем составом матерных песен. Маврин с удовольствием спаивал Харька. Ведь при Рине ему приходилось упорно делать вид, что Лёшка его воспитанник, и он (Маврик) его бережёт, как зеницу ока.
Манька довольно колотил своими ручонками Терю, который, подобрев после отъезда Ли, умилённо возлежал на диванчике и потягивал пивко. И нет бы им и дальше радоваться жизни. Но Лёшка, медленно отползая от увлечённо разливающего водку Маврика, наткнулся на гастрольный график на ближайшие два месяца. Потупив глазки, Хорь пополз в сторону Кипа. Реакция Кипелыча ни чем принципиальным не отличалась. Спустя некоторое время возле списка собрался весь состав группы и недоуменно пялился на смятый листочек, в котором было написано:
«График гастролей группы «Кипелов» на март-апрель 2002 года»
(почерком Рины Ли)
А идите вы все!
- Кхм… - прозвучало в тишине.
- Чё-то кушать захотелось… - грустно проговорил Харьков, поглаживая пузико.
- Крепись, Лёшка. В ближайшие два месяца, видимо, такой случай нам не предвидится… - оптимистично заметил Маврик.
Послышалось одинокое всхлипывание Кипелыча…
Утро. Та же студия. Вся честная братия группы «Кипелов», исключая только Маврина, продолжала заливать своё горе, но уже апельсиновым соком. Его (сок) «любезно» предоставил Кип, которого привязали к стулу, дабы он окончательно не испоганил настроение всем музыкантам своим нытьём («А сок, между прочим, денег стоит!»).
И тут данную идиллию нарушил Маврик который откровенно влетел в студию.
- Нашёл!!!
- Кого?! – Теря пронёс сок мимо рта (на заднем плане слышится истеричный крик Кипа, так как Сергей нечаянно вылил сок на пол, и Валерий попытался успеть подставить рот, дабы такое добро не пропадало. Но в результате вся физиономия вокалиста плюхнулась в апельсиновую лужицу).
- Да не кого, а что! Работу я нам нашёл!!! – радостно пролепетал Маврик, переступая через недовольно булькающего в луже Кипа.
- Ну, и что? – нетерпеливо вопросил Хорь.
- Вот! График наших гастролей! Давайте репетировать! – и довольный собой Мавр протянул друзьям листочек…
- А что мне оставалось делать?! – оправдывался забитый в угол Маврин, пытаясь отгородиться своей гитарой от Тери, которого с трудом удерживали Маня и Харёк. – А вы бы так и сидели тут!
- Ах, он ещё и нарывается! – Терентий не на шутку разозлился.
- А что тебе не нравится? – попытался успокоить буйного Сергея Маня. – Зато представляешь, что про нас в газетах напишут? – размечтался драммер.
- Ага, типа пять придурков из некогда легендарной группы окончательно сдвинулись. Поехали в тур по деревням России!
Мечтательная физиономия Маньки медленно сменилась кислой миной.
- Ну, если ты так сопротивляешься – я могу не ехать, и вас всего четверо будет… - попытался выйти из сложившейся ситуации Маврин. Однако зря он это сделал, ибо в конец разгневанный Теря направился в его сторону…
А в углу тихо похрапывал Кипелов, мирно лежащий в луже сока…
…Однако такая халява довольно скоро закончилась. Валерий внезапно почувствовал, что его несут. «Неужели помер?!» - испугано подумал он, однако, осторожно открыв глаза, он всё-таки не увидел над собой чёрную крышку, чему ужасно обрадовался. Но всё же передвигаться, не понять, куда в положении, простите, рака ему более чем не улыбалось, тем более, на ком-то. Хотя скоро ему всё же удалось распознать, кто же его несёт? По знакомым шузам (это всё, что Кипелов мог видеть в таком положении) Валерий пришёл к выводу, что он лежит на плече самого Терентия.
- Тте-ерря-а! – попытался вопросить Кип у бегущего Сергея. – А-а м-мы ккуда-а?
- На вокзал! – довольно неприветливо ответил Терентий, уже чувствуя, что проснувшийся Кип покоя теперь не даст.
- На вокзал? Это хорошо… А куда мы едем? – не унимался Валерик.
- Туда! – нервничал Сергей.
- Ещё лучше… А зачем? – Кип наотрез отказывался понимать, чего могут стоить ему эти расспросы.
- Затем!!! – терпение Тери заканчивалось.
- А-а… Ну, тогда ладно… - подытожил Кипелыч и снова отрубился.
Спустя некоторое время он снова проснулся, вызвав тем самым неимоверную радость Харькова.
- Валерий Александрович, доброе утро! – прокричал Лёшка прямо в ухо вокалисту.
- Угу… - только и смог промямлить Кипелов спросонья.
- Вы только посмотрите, как за окном-то хорошо! – не унимался Хорь.
Но Кипелову было уже не до пейзажей. Он с ужасом узрел, что за окном, вместо города, виднеется лес, который к тому же ещё и двигается. Немного поднатужив свой мозг, Кип всё-таки догадался, что они едут. Однако этому он явно не обрадовался.
- Мы же еде-е-ем!!! – с таким криком Кип начал судорожно искать стоп-кран, тормоз и всё, что только может остановить движение.
- Всё, допился до чёртиков! – констатировал Маврин.
- А ещё говорил, мол, апельсиновый сок – самая безвредная вещь! – подхватил Манька.
- Ага… - согласился Теря, улаживая Валерку на койку одним ударом.
- Зря ты его так, жалко! – Харьков чуть не прослезился.
- Нехай одумается! – хладнокровно произнёс Маврин, склоняясь над мило улыбающейся физиономией «отрубившегося» Кипа.
- Может мне хоть кто-нибудь объяснит, куда мы едем?! – он, наконец, продрал глаза.
- Дык, работать! – удивился Маня.
На лице Кипелова материализовалась неподдельная скорбь.
Однако деваться было уже не куда, и Кип с кислой миной встал и присоединился к Маврину и Тере, которые уже раздавали карты. Маня забрался на вторую полку и предался объятьям Морфея. А Харёк непонимающе посмотрел на своих старших собратьев и продолжил восхищённо наблюдать за пейзажем по ту сторону окна…
- Король!
- Туз!
- Ещё король!
Игра в дурака продолжалась уже в течение трёх часов.
- А теперь десятка пик! – Маврин нагло прищурился, наблюдая за тем, как Кип упорно ищет в своих картах хоть одну пиковую. Однако после такого времяпрепровождения разум стал покидать Валерку.
- Шах! – крикнул он, кидая на стол червовую даму. Маврин почесал рыжую репу, протянув многозначительно «Одна-ако!»
- Какой шах?! Это ж карты! – попытался вразумить вокалиста Теря, попутно закидывая назад свисающую ногу похрапывающего Манякина.
- Ну, тады мат! – отмахнулся Кип.
- Я те щас такой мат покажу – уши в трубочку свернулся! – взбесился Теря из-за наглого поведения Кипелова и довольно дурно пахнущего носка на маниной ноге, которая снова оказалась за пределами койки. Кип, подумав, решил, что никакие мазы тут уже не помогут, и что ему, Золотому Голосу Русского Рока, придётся принять звание двадцати трёх кратного дурака. А что тут поделаешь, если под столом символично красуется кулак Терентия, а Маврин при любом удобном случае подтасовывает карты?
Вот так, практически не заметно, настала ночь. И музыканты, волей-неволей, стали зевать. Начали размещаться. Естественно, что Терентий лёг один – тут даже никто и спорить не стал. Кип и Маврик, как самые хитрые, ринулись каждый к свободной стойке, при этом довольно удачно скинув Харька на пол. Увидев, что малой собирается спать на полу, Теря окончательно вышел из себя. Отвесив Валерию и Сергею по подзатыльнику, Терентий аккуратненько закинул Лёшку на койку, где мирно посапывал Манякин. Последний даже не подумал возражать (ибо за несколько лет работы с Терей у него уже выработался инстинкт самосохранения).
Однако примерно в час ночи в купе, где ехала группа «Кипелов» послышался противный и наглый шёпот.
- Сергей Константинович! А сколько времени?
- М-м-м… - раздалось на нижней полке, где, по идее, должен был находиться этот самый Сергей Константинович.
- Ну, Сергей Константинович! Сколько времени?
- Харёк, идрить твою на лево! – раздался в темноте голос Кипелова.
- Да ладно, я так… Интересно было…
- Ра-асцвета-али яблони и гру-уши, по-оплыли-и туманы над реко-ой! – запели на верхней полке примерно в два часа.
- Да раздолбай тебя кирпич – Харьков!!! – не утерпел Маврин. – Ты что разорался-то?!
- Так Сергей Константинович! Не могу я спать! Часовые пояса-то сбились, а я не привыкший!
- А я тебе говорил, Серёга! Вози ты своих чаще по гастролям! А ты: «Ра-ано ещё! Малы-ые!» Вот и мучайся теперь! – недовольно пролепетал Кип.
- А ну, спать всем! – рявкнул Терентий с верхней полки. – Пущай дитё развлекается! Авось, сам спать захочет!
Спорить с Сергеем никто не стал…
…И зря, ибо «дитё» так и не успокоилось. А даже наоборот. Устав от лежания, Харьков встал и начал ходить туда-сюда, меряя купе шагами. Надеясь, что так он устанет и заснёт. Однако через двадцать минут такого хождения не спала уже вся группы. Все четверо музыкантов уселись на койку и стали с надежной наблюдать за «похождениями» басиста.
Но тут Маврин снова лукаво улыбнулся, и над его головой возникла горящая лампочка, обозначающая появление новой идеи. Харьков, уже предчувствуя что-то неладное, начал коситься по сторонам в поисках предмета, которым можно будет ликвидировать сей источник света над рыжей головой гитариста. Но Маврик уже собрал коллег, дабы исполнить свой замысел. В результате, Харьков был схвачен и усажен на койку. Перед ним поставили Кипелова, который долго мялся, но, в конце концов, запел нечто, похожее на колыбельную.
От края до края
Харька по купе мотает,
А мы засыпаем,
Только вряд ли нам уснуть!
Та хитрая сволочь
Орёт, а снаружи полночь (не полночь, но для рифмы сгодиться…)
Что делать – не знаем!
Спать охота – просто жуть!
Засыпай!
Сволочь мелкая, ну, засыпай!
Засыпай под пенье моё!
Не заснёшь –
Хайр обрежем тебе – так и знай!
Засыпа-а-а! Засыпа-а-а!
Во сне хитрый демон
Может войти сквозь стены
Билеты у спящих он умеет проверять!
Не бойся, придурок,
Ведь это простой кондуктор!
Тебя защитим мы
(А у Мавра «Fender» есть!)
Засыпай!
Сволочь мелкая, ну, засыпай!
Засыпай под пенье моё!
Не заснёшь –
Хайр обрежем тебе – так и знай!
Засыпа-а-а! Засыпа-а-а!
Тут Кипелов начал выполнять замысловатые движения руками, аля гипнотизёр. Однако Харьков даже и не подумал засыпать. Он просто удивлённо уставился на «дядю Валеру» и не мог понять, что от него хотят? Но всё-таки старания Кипа не прошли даром. И вместо Харька спать рухнул Терентий. Надо сказать, что рухнул он крайне удачно – прямо на Кипа. В связи с чем, тот вылетел из купе, пытаясь удержать Сергея.
Тем временем ничего не подозревавшая уборщица с тридцатилетним стажем Дульсинея Макаровна мирно разложила свой рабочий инвентарь по мытью полов и отправилась за тряпкой. Пролетавший мимо Кипелов, видимо, почёл за гордость приземлиться именно в этот самый инвентарь. А точнее, в ведро с водой. Вернувшись с тряпкой, немного слеповатая и глуховатая баба Дуся удивилась, как же это она забыла, что уже приносила тряпку?
- Тьфу ты! – раздосадовалась она. – Старость – не радость, конеЧно.
И она принялась за исполнение своих прямых обязанностей. Схватив Кипа за ноги, она незамедлительно начала драить полы его замечательно подходящим для такого дела хайром.
А в это время на территории купе…
- Серёга, блин! Нашёл время спать, ы-ы-ы… - Маврик попытался поднять Терентия, и, надо сказать, тсчетно.
- А, может, Валерия Александровича позвать?.. – робко вопросил Харьков.
- Ага, ищи его теперь!..
- Ммм… - мимо прошаркал Валерий Александрович.
- Серёга! Хендрикс с Блэкмором тебя ждут! – внезапно крикнул Манякин.
- Где?! – тут же подскочил Терентьев. Однако, увидев, за место кумиров нагло и приветливо улыбающиеся физиономии Маврина и Манякина, Теря сплюнул, раздал по подзатыльнику и, забравшись на верхнюю койку, уснул мирным сном гитариста…
…В купе, где сидели уставшие Маврин и Маня, откровенно вполз мокрый и злой Кипелов.
- Век они эти полы не мыли, что ли?! – отплёвываясь запричитал он. Внезапно, со второй верхней полки послышалось чьё-то посапывание. Все три музыканта встали, дабы удовлетворить своё любопытство. Это оказался Харьков, который уже давно успокоился и тихонько спал.
Издав тихое и радостное «Есс!» кипеловцы уже было направились к своим койкам, как вдруг включилось радио, и женский голос приветливо объявил их остановку. Послав презрительные взгляды в сторону Харька, музыканты начали собираться к выходу…
Продолжение следует…
Адена.
| |
